Рахул Босе говорит о «Vishwaroopam», «Детях полуночи» и о том, что он похож на ящерицу!
Нечасто Рахул Босе снимается хоть в одном мейнстримном фильме в год. И вдруг, почти одновременно, во всем мире выходят два высоко бюджетных и с нетерпением ожидаемых фильма, в которых он сыграл. Пока «Vishwaroopam» и «Дети полуночи» продолжают идти в индийских кинотеатрах, он дает эксклюзивное интервью Sify.com.
На вопрос об одновременном выходе нескольких фильмов он улыбается и отвечает, что не делает много фильмов в год, потому что «Мне столько не предлагают!». Получив роль Салима Синаи в 1997 году в британском мини-сериале, который тут же лег на полку, теперь он играет восхитительно экстравагантного генерала Зульфикара в киноверсии «Детей полуночи».
Босе получил положительные отзывы и за образ Зульфикара, и за грозного полевого командира Омара в «Vishwaroopam», для этой роли ему пришлось произносить диалоги на тамильском языке.
Актер, режиссер, активист и спортсмен, равно известный как тщательным исследованием исполняемых им ролей, так и своими остроумными замечаниями, оглядывается на свою нынешнюю карьеру и говорит о съемках двух своих больших премьер.
После «English, August» у Вас не было ролей, имеющих отношение к вашей этнической принадлежности. Вы были мистером Айером, пакистанским генералом, а теперь, пуштунским полевым командиром. Вас привлекает эта тема, или Вас просто пригласили на эту роль?
Нет, это конечно то, что привлекает. Эти выборы не бессознательны и не случайны. Они очень-очень тщательно просчитаны. Я ищу вещи, которые заставят меня чувствовать дискомфорт, чтобы люди говорили: «Ты был отвратителен» или «Ты потерпел неудачу». Иначе, какой в этом смысл?
А Вы получали такие негативные отзывы за какую-то конкретную роль?
Ну, «Душа великого Могола» вызывал споры. Но, к счастью, его немногие смотрели. Может быть, четыре-пять человек. Так что я этому рад. (Смеется). Но они съели меня живьем. С другой стороны, из того, что люди видели, мне кажется, и я счастлив это сказать, что мы достигли консенсуса, идет ли речь о «Японской жене», или «Я…», или «Мистер и миссис Айер», или «English, August». Я не знаю, было ли такое, чтобы моя роль в каком-то из фильмов делила людей на две враждующие стороны и заставляла их говорить: «он был ужасен» или «он очень хорошо сыграл». Я не думаю, что такое случалось.
Всегда были люди, которые ненавидели меня и мою работу. Но пока что, к счастью, они составляют меньшинство. Кроме того, будучи очень самоуверенным, я думаю, что я строже всех к самому себе, а большинство критиков, не представляет, что такое возможно. Но они не понимают, что, если речь идет о критике, ты уже это проходил и все это делал.
Тем не менее, интересно бывает, когда критика полностью беспочвенна. Например, я помню одного товарища, который сказал, что я похож на ящерицу. (делает паузу) Это была рецензия на мою роль в фильме «Мужество» — что я похож на ящерицу. Так что я… (пожимает плечами)… что мне тогда делать? Скажи хотя бы «Он был похож на бездарную ящерицу» или «Он был похож на талантливую ящерицу». Так что это вещи, от которых нужно просто отстраняться и идти дальше.
Кажется, еще один критик сказал «Он выглядит изможденным во второй половине». И что мне с этим делать? Вы понимаете, о чем я? Какое отношение это имеет к игре? Это комментарии, которые гораздо больше говорят о рецензенте, чем о герое или о фильме.
У Вас было несколько ролей на тамильском языке. Не так много конечно тамильских диалогов как в мистер Айер, но в «Vishwaroopam» в диалогах были вставки на тамильском. Насколько трудно Вам было проявлять эмоции на языке, которого вы не знаете?
Господин Хасан — лучший учитель. Я только подражал ему. Я понятия не имел, что говорю. Но я понимал основную идею, потому что он пересказывал мне суть, и там еще было немного слов на санскрите. Я не знал языка. Так что я просто тщательно повторял за ним, как попугай.
Я повторял за ним в студии, когда мы озвучивали фильм, он очень усердно со мной работал. Так что заслуга целиком принадлежит ему. Если вы попросите меня снова повторить какие-то из этих реплик, я сгорю от стыда и неспособности это сделать.
Мы повторяли каждую сцену дважды во время съемок. И я не имел представления о том, что говорю, и о том, как я должен это делать. Так что озвучивание фильма оказался очень сложным. Мне пришлось применить все свои таланты, потому что во время съемки сцен я говорил свои фразы неправильно. Господин Хасан меня просто спасал тогда.
Понимаете, я знал, что говорю, но в процессе игры иногда интонация пропадает. Например, вы могли сказать: «Да ну, что с тобой?», а потом в студии господин Хасан вам скажет, что вы можете сказать: «Да ну (нарочно медленно), ЧТО с тобой (быстро и агрессивно)?», и это звучит правильно. Пауза имеет смысл. В другом случае в ней не было бы никакого смысла.
Должно быть, «Vishwaroop» был намного легче.
Да, потому, что там был господин Хасан. И то же самое в тамильской версии. Я понимал английский, я понимал хинди, я понимал, что говорю потому что мы снимали сцену один раз на хинди, а второй раз на тамильском, так что все делалось по два раза. Я понимал все, но манера речи, интонация, произношение, дикция — это все господин Хасан.
А как насчет пушту?
У нас был преподаватель пушту на съемках и на озвучивании.
У Вас были отзывы от знатоков пушту?
(Смеется) Нет, к сожалению, у меня нет друзей говорящих на пушту. Хотя отзывы — хорошая идея. Мне кажется, что это было нормально, но не безупречно. Я помню, как нас заставляли добиваться совершенства на озвучивании, но я уверен, что я его не достиг.
Расскажите больше о Вашем опыте съемок «Детей полуночи». Сразу видно по фильму, что вы были одним из немногих актеров, прочитавших книгу внимательно.
(Смеется) Ну, я прочел ее 15 лет назад для удовольствия. Потом я прочел ее, когда получил роль Салима Синая в мини-сериале Би-Би-Си, который был забракован после того, как протесты мусульманских групп вынудили канал прекратить съемки, а потом перечитал ее для роли Зульфикара. Просто чтобы понять, кто такой, черт побери, Зульфи. Так что это три раза, и я обожаю эту книгу. Она о боли, и о любви к этой стране. Вот что нравится мне в этом романе.
Салман и я, друзья. (Салман Рушди- автор книги «Дети полуночи») В первый раз, когда мы смотрели его со зрителями в Бомбее, Салман был там, и когда фильм начался с его голоса за кадром, я подошел к нему, положил руки ему на колени и сказал: «Вот оно. Вот для чего ты жил». И он кивал головой. А я сказал: «Круг замкнулся». Так как за два дня до этого мы вместе ужинали, и он сказал: «Когда я написал «Детей полуночи», я собирался писать роман о своем детстве. И это стало чем-то значительным. Так что сегодня я замыкаю круг». Фильм начался в Бомбее, и он замкнул круг.
Помимо «Детей полуночи», многие фильмы, в которых Вы снимались, основаны на романах или рассказах. Очевидно, Вы читали их все, Вы создали образ персонажа. Как вы превращаете этот персонаж в себя?
Это очень сложный вопрос, и ответ на него так же сложен. Думаю, лучше всего я объяснил бы это, сказав, что я пытаюсь впитать как можно больше основных качеств персонажа, основную личность персонажа, и я пытаюсь найти эти импульсы, эти черты внутри себя. Я очень стараюсь найти основные штрихи персонажа, внутри себя. Так что если персонаж злой и не уважает женщин, я должен попытаться понять, когда я вел себя так в своей жизни. А потом мне нужно постараться развить это и охватить весь персонаж.
Иногда ничего найти не удается. Если я играю маньяка-убийцу, думаю, было бы очень трудно найти такие черты в себе самом, и тогда мне пришлось бы думать об этом герое как о человеке из моей жизни, к которому я очень близок, или которого очень хорошо знаю, который демонстрирует подобное поведение.
Так что, в общем, в двух словах ответ такой: сначала начинаешь искать это в себе. Потом, если ты не можешь найти это в себе, ты пытаешься найти зачатки этого среди друзей. А потом расширяешь их. Но иногда тебе никого не найти. С маньяками-убийцами просто так не познакомишься. Тогда приходиться искать их в истории, в кино, во всех видах культурного контекста, чтобы приблизиться к пониманию как можно ближе.
Я не советую актерам становиться психопатами, но я рекомендую им жить полной жизнью, чтобы они могли расширить границы своего опыта, из которого могли бы потом извлечь цвет, отрывок, стимул, и создать что-то на его основе.
Вы живете в двух мирах, в театре и кино. В театре основное внимание уделяется тому, чтобы все увеличить, форсировать свой голос и мимику, чтобы вас слышала глухая старушка в последнем ряду. В кино все наоборот, потому что на экране вы крупнее, чем в жизни, и каждый оттенок мимики будет заметен. Трудно ли переходить из одного режима в другой?
Нет, я думаю, актерская игра одна и та же где угодно. Меняется только манера речи и некоторая способность адаптироваться. Я бы назвал их внешними доработками базового навыка. Так что это основная трудность, а все остальное — просто технические умения. Мне кажется, что когда актеры называют причиной плохой игры то, что им приходится переключаться между игрой в кино и театре, это звучит неубедительно.
Актерская игра та же самая, и мне кажется, любой хороший актер должен уметь приспосабливаться. Либо у тебя есть талант, либо нет. И если он есть, ты можешь работать в любой среде.
В последнее время на кино возлагают большую моральную ответственность, начиная с утверждения, что оно поощряет преступления против женщин, вплоть до заявлений, что в фильмах не должны показывать курение и употребление спиртного.
Я не думаю, что это имеет какое-то отношение к кино. Знаете, посмотрите на Голливуд — там все есть, а Лос-Анджелес — один из городов, где почти никто не курит. Я думаю, что Лос-Анджелес победил курение и сделал его непопулярным потому, что он потрудился распространить эту информацию в школах с помощью конкурсов рок-музыки, состязаний в рисовании, посещения больниц и так далее. Не с помощью кино.
Вот как общество должно менять отношение к вещам, а не с помощью запретов в кино. Я не думаю, что что-то нужно запрещать. Если вы не хотите это смотреть, не смотрите. Но сваливать на кино вину за курение, употребление алкоголя, преступления против женщин… ну, тогда вы могли бы сказать, что случаи аварий с участием мотоциклов участились в последние 10 лет, что и правда произошло, так что в фильмах не должно быть мотоциклов. Но ведь Вы знаете, случаи автомобильных аварий тоже участились, так что в кино не нужно показывать быстрой езды!
Я думаю, что такой тоталитарный, драконовский, узколобый, в высшей степени регрессивный образ мысли в том и состоит. Это было бы глупо и инфантильно, если бы не было опасно.
по материалам
http://www.sify.com (перевод - Lesli, indiatv.ru/forum)
)
Линейный вид
